Ярмарка Тщеславия

  Чувство глубокой  грусти  охватывает  Кукольника,  когда  он  сидит  на
подмостках и смотрит на Ярмарку, гомонящую вокруг. Здесь  едят  и  пьют  без
всякой меры, влюбляются и изменяют, кто плачет, а кто радуется; здесь курят,
плутуют, дерутся и пляшут под пиликанье  скрипки;  здесь  шатаются  буяны  и
забияка, повесы подмигивают проходящим, женщинам, жулье шныряет по карманам,
полицейские глядят в оба, шарлатаны (не мы, а  другие,  -  чума  их  задави)
бойко зазывают публику; деревенские  олухи  таращатся,  на  мишурные  наряды
танцовщиц и на жалких, густо нарумяненных старикашек-клоунов, между тем  как
ловкие воришки, подкравшись сзади,  очищают  карманы  зевак.  Да,  вот  она,
Ярмарка Тщеславия; место  нельзя  сказать  чтобы,  назидательное,  да  ж  не
слишком небелое, несмотря на царящий вокруг шум и гам. А  посмотрите  вы  на
лица комедиантов и шутов, когда они не заняты делам и Том-дурак, смыв со щек
краску, садится полдничать со своей  женой  и  маленьким  глупышкой  Джеком,
укрывшись, за серой холстиной. Но скоро занавес  поднимут,  и  вот  уже  Том
опять кувыркается через голову и орет во всю глотку: "Наше вам почтение!"

     Человек, склонный к раздумью, случись ему бродить по  такому  гульбищу,
не  будет,  я  полагаю,  чересчур  удручен  ни  своим,  ни  чужим  весельем.
Какой-нибудь смешной или трогательный эпизод, быть  может,  умилит  его  или
позабавит:  румяный  мальчуган,  заглядевшийся   на   лоток   с   пряниками;
хорошенькая плутовка, краснеющая от  любезностей  своего  кавалера,  который
выбирает ей ярмарочный подарок; или Том-дурак - прикорнувший позади  фургона
бедняга сосет обглоданную кость в кругу своей семьи,  которая  кормится  его
скоморошеством. Но все же общее впечатление скорее грустное, чем веселое. И,
вернувшись домой, вы садитесь, все  еще  погруженный  в  глубокие  думы,  не
чуждые сострадания к человеку, и беретесь за книгу или за прерванное дело.
     Вот и вся мораль, какую  я  хотел  бы  предпослать  своему  рассказу  о
Ярмарке Тщеславия. Многие самого дурного мнения о ярмарках и  сторонятся  их
со своими чадами и домочадцами; быть может, они и  правы.  Но  люди  другого
склада, обладающие умом ленивым, снисходительным или  насмешливым,  пожалуй,
согласятся заглянуть к нам на полчаса и посмотреть на  представление.  Здесь
они   увидят   зрелища   самые   разнообразные:   кровопролитные   сражения,
величественные и пышные карусели, сцены из великосветской жизни, а также  из
жизни очень скромных людей, любовные эпизоды для  чувствительных  сердец,  а
также комические, в  легком  жанре,  -  и  все  это  обставлено  подходящими
декорациями и щедро иллюминовано свечами за счет самого автора.

Ах, vanitas vanitatum! {Суета сует! (лат.).} Кто из нас счастлив в этом

мире? Кто из нас получает то, чего жаждет его сердце, а получив,  не  жаждет
большего?..  Давайте,  дети,  сложим  кукол  и  закроем   ящик,   ибо   наше


представление окончено.